АНГЛИЙСКАЯ ДУХОВНАЯ МИССИЯ В ЗАБАЙКАЛЬЕ: ИТОГИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДЛЯ ИСТОРИИ КРАЯ

А.В.Тиваненко,

Кандидат исторических наук, доцент

(Улан-Удэ)

АНГЛИЙСКАЯ ДУХОВНАЯ МИССИЯ В ЗАБАЙКАЛЬЕ: ИТОГИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДЛЯ ИСТОРИИ КРАЯ

Значение деятельности Английской духовной миссии для истории Забайкалья в том, что её нельзя рассматривать только как одну из религиозных конфессий первой половины XIX столетия, а считать надо как элемент западной культуры, привнесенной в среду бурятских кочевников. Уже сейчас, в процессе массированного исследования данного феномена, стало ясно, что мы приблизились к пониманию одной из слабо известных страниц истории края, и прежде всего бурятской общности.

Евангельская протестантская миссия действительно явилась идеологической аномалией среди местных бурят, исповедовавших шаманизм, ламаизм, и отчасти православие. Опривнесенной иностранцами новой религиозной доктрины, основанной на глубоком изучении Священного Писания, они не имели никакого представления. Ничего не знала о бурятах и Лондонское миссионерское общество, направившее своих проповедников со Словом Христовым в Сибирь. Евангельские протестанты закрепились в совершенно в чуждой им геополитической обстановке только потому, что имели аналогичное поручение и от Российского правительства, и лично императора Александра I.

Прибыв за Байкал, английские миссионеры после первых бесед с главой буддистов России Данзан Гаван Ешижамсуевым и по его совету внесли существенные корректировки в свою предполагаемую деятельность среди бурят. На фоне почти сплошной неграмотности кочевников они приняли совет на первый план заняться просветительской работой, обучая ребятишек азам грамоты и готовя из них будущих помощников, самим изучить русский и бурят-монгольский языки, а потом уже приступить к главной цели – переводу и печатании Библии на языке окормляемого аборигенного населения.

Английские миссионеры Роберт Юилль, Вильям Сван и Эдвард Сталлибрасс разделились на три стана в Селенгинске, Оне и Кодуне, где организовали школы грамотности. Ученики миссионеров быстро добились значительных успехов, выделяясь среди соплеменников своей грамотностью и широким общественным кругозором. Так трое из них – Ринчин-Доржи Дымбилов, Дамба Вамбуев и Ринчин Ванчиков в разные годы удостаивались личной экзаменации императором Николаем I, который удивлялся их необычным для того времени познаниям. И не удивительно, ибо многие ученики прошли три ступени образования при миссионерских станах – школу, семинарию и Академию. Почти все впоследствии стали учителями в церковно-приходских и светских учебных заведениях. Двое – Ринчин-Доржи Дымбилов и Тарба Жигжитов были Главными тайшами Хоринских бурят, другие - родовыми предводителями. Дамба Вамбуев, знавший несколько иностранных языков, служил переводчиком на Кяхтинской таможне; Ринчин Ванчиков преподавал в Троицкосавской войсковой русско-монгольской школе. Были среди них заседатели Степных Дум, войсковые начальники, чиновники уездных канцелярий. Некоторые награждены орденами, медалями, кортиками за безупречную службу императорскими указами.¹

Не удивительно, что при высокой грамотности кое-кто из учеников Английской духовной линии делали успехи и на научном поприще. Так, Ринчин Ванчиков наиболее правильно перевёл так называемый «Чингисов камень», победив в научном споре самого крупного востоковеда России начала XIX столетия академика Я.И. Шмидта. Их переводы были выставлены рядом на научном симпозиуме ориенталистов в Петербурге в 1839 году, но большего признания получил вариант скромного, никому не известного бурята из Забайкалья. Учениками Ванчикова был, между прочим, Доржи Банзаров – первый дипломированный ученый из бурят, чиновник по особым поручениям при генерал-губернаторе Восточной Сибири; дипломат Я.П. Шишмарев – первый русский консул в Монголии; Будажап Кутухуев – переводчик Православной духовной миссии в Пекине и другие. В Кодунском миссионерском стане учились Вандан Юмсунов, в 1875 году написавший летопись «История происхождения одиннадцати хоринских родов» и тем самым ставший одним из основоположников бурятского летописания. Он же автор других интересных научных трудов, переводчик монографии востоковеда А.М. Позднеева «Ургинские хутухты». Им также было записано большое количество бурятских сказок и фольклора.² При внимательном изучении литературы XIX столетия и Трудов Императорского географического общества мы сможем найти имена и других учеников английских миссионеров, избравших путь в науку.

Тем временем английские миссионеры активно занимались самообразованием. Они успешно изучали старомонгольский, тибетский и эвенкийский языки. Более углубленно постигали археологию, этнографию и культуру аборигенных народов, вплоть до далекого Тибета, способствовали подъёму интереса на Западе к восточной культуре. Все признавали более капитальную теоретическую подготовку Роберта Юилля, Эдварда Сталлибрасса и Вильяма Свана в языкознании. Вот что писал их соотечественник Джон Дундас Кохран, гостивший у миссионеров в Селенгинске, Оне и Кодуне: «Изучая монгольский язык, они также познакомились с маньчжурским <…> языком благодаря тому обстоятельству, что не было монгольского словаря, а был маньчжурский. Таким образом, английским миссионерам пришлось изучать в одно и то же время русский, монгольский, маньчжурский языки и составили свои собственные словари и грамматики, которые имели преимущество расположения в алфавитном порядке над другими словарями, ранее использовавшимися и в которых слова располагались под разными предметами и темами. Теперь они говорили, читали и писали на монгольском языке довольно легко. Я видел много фрагментов переводов Нового Завета».³ А.Эрман высоко оценил их деятельность по изучению языка бурят, по составлению монголо–английского и маньчжуро-английского словарей, грамматики, руководства по геометрии и тригонометрии «на братском языке» и прочих, пока рукописных сочинениях. ⁴

Вместе с отчетами по переводу Библии английские миссионеры посылали в Лондонское миссионерское общество также различные дневники и научные статьи по этнографии бурят. Так, в 1816-1844 годах «Евангельский журнал» не раз помещал заметки о событиях в Забайкалье; «Хроники» Лондонского миссионерского общества печатали главы из дневников Сталлибрасса и Свана; в «Миссионерском журнале» также публиковались их научные статьи. Много печатался на родине Вильям Сван, напр. «Письма Миссии» и «Буряты». Его жена Ханна Куллен была автором трех статей, в т.ч. «История миссии в Сибири», некролог о муже. Занимался научным трудом и сын Эдварда Сталлибрасса Джон: его перу принадлежат «Заметки о Монголии». Однако литературное и научное наследие евангельских проповедников до сих пор плохо изучено, даже в Великобритании.

Главный вклад английских миссионеров в науку заключается в том, что они с полным правом могут быть названы основоположниками Российского монголоведения и Британского востоковедения. В России эти приоритеты отданы профессору Казанского университета О.М. Ковалевскому (1801-1878), но ведь хорошо известно, что ученый много времени провел в Селенгинске, постигая монгольское языкознание у английских пасторов. В своей программе он прямо писал: «Касательно монгольской грамматики, надеюсь найти много пособий у английских миссионеров, которые во время 9-летнего своего между бурятами пребывания, неутомимо занимались изучением сего языка, составили грамматику и огромный словарь, по мнению здешних переводчиков знают основательно монгольский язык».⁵

Встреча эта состоялась. Ковалевский даже поселился у них. Путешествуя по Забайкалью, Монголии и Китаю, он всякий раз возвращался в Селенгинск, где подолгу учился у Юилля, Свана и Сталлибрасса. Он очень высоко отозвался о профессионализме (в данном случае Роберта Юилля) миссионера как знатока Востока: «Знает он превосходно монгольский язык и сделал изрядные успехи на маньчжурском и тибетском. Вместе со своими товарищами Сваном и Сталлибрассом перевел уже почти все Священные писания, составил словарь монгольско-российский, российско-монгольский, монгольско-маньчжурский с кратким объяснением слов по-монгольски, начал словарь английско-монгольский, сочинил монгольскую грамматику на английском, а для бурят и на монгольском языке, перевел по-монгольски арифметику, геометрию, тригонометрию и практическую геометрию, собрал значительное число монгольских, маньчжурских и тибетских книг и неутомимо занимается толкованием Нового Завета для иностранцев. Для бурят Юилль же преподавал языки и основание начальных наук.⁶ В Кодунском стане О.М. Ковалевский получил от Сталлибрасса «Часть монгольской грамматики, на монгольском языке им составленной, о глаголах и синтаксисе, и псалтырь, по-монгольски им переведенный».⁷ Сталлибрасс же перевел на монгольский язык Ветхий Завет и работал над переводом с монгольского на английский богословской книги «Чихула хэрэглэкчи», которую намеривался издать в Англии вместе с монгольской грамматикой.⁸

О.М. Ковалевский не любил, когда его называли создателем школы отечественного монголоведения. Он постоянно подчеркивал, что стал им только после трехлетнего общения с английскими миссионерами, признавая их более фундаментальные познания в области языкознания, чем обладал он сам⁹. Таким образом, исследования Ковалевского явились прямым продолжением наработок Сталлибрасса, Свана и Юилля в виде тех рукописей, которые профессор получил от них. Поэтому можно смело утверждать, что российское монголоведение (и отчасти востоковедение) родилось на базе Английской духовной миссии, хотя приоритет в этом незаслуженно отдан Ковалевскому и его предшественнику Я. Шмидту (последний, кстати, также принадлежал к Лондонскому миссионерскому обществу). Но если в России роль англичан поставлена на второй план по причине зарубежного происхождения первых востоковедов (монголоведов), то для Великобританской науки их значение в роли национальных основателей востоковедения бесспорно. Только после создания необходимой научной базы и подготовки грамотных помощников английские миссионеры приступили к выполнению главной задачи своего служения в Забайкалье – переводу и печатанию книг богодуховного содержания. Первой книгой Библии, напечатанной в Селенгинске в конце 1834 года, явилось «Бытие», тиражом 500 экземпляров, с разрешительной надписью академика Я.И. Шмидта. Однако взгляды на качество перевода между Р. Юиллем, В. Сваном и Э. Сталлибрассом были разными, что и привело к расколу Миссии, переводу печатного станка в Кодун, а впоследствии и исключению селенгинского коллеги из членов Лондонского миссионерского общества. С 1835 года с прибытием в Кодун печатника Дж. Аберкромби начался регулярный выпуск книг в новой типографии. По сведениям православного миссионера в Хоринских степях С.И. Стукова, в Кодуне было издано несколько «исторических и учительских книг Ветхого Завета», а остальные все и Новый Завет были завершены в Лондоне после упразднения Миссии. По данным Ч.Р. Боудена, книги Ветхого Завета печатались в Кодуне в следующем порядке: 1835 – Исход; 1836 – Левит, Второзаконие, Законы, Пословицы, Песни, Псалмы и др.; 1837 – книга Бытия, Исход (второе издание), Первое и Второе Самуил и др.; 1838 – Псалмы, Первое и Второе Цари и др.; 1839 – Левит и др.; 1840 – весь Ветхий Завет. После этого Сталлибрасс и Сван начали работу над Новым Заветом, но заканчивали они её уже в Лондоне и издали в 1846 году. Переиздание осуществлялось в 1877 году, а после 1879 – уже в издательстве Академии наук в Петербурге. Их репринты в 1939 году появились и в Шанхае.

Но и Роберт Юилль, исключенный из Лондонского миссионерского общества (ЛМО), не оставил научных занятий. Изготовив новый печатный станок, он наладил выпуск собственной литературы, отлив литеры монгольской и тибетской слоговой азбуки. Он печатал учебные книги, христианскую литературу и свои научные труды. Например, в 1836 г. вышли его «монгольский словарь» и «монгольская грамматика», которая называлась по-английски «Syllaraerionmongol»; но его продукция не признавалась Лондонским миссионерским обществом.¹⁰

В связи с переводом и печатанием Библии на монголо-бурятском языке обращение местных кочевников в христианство не считалось английскими миссионерами приоритетной задачей. Некоторые авторы писали, что пасторы крестили не более трех бурят, другие – ни одного. Но это совершенно ни так. Только письма Шагдура Киннатова дают имена 15-20 человек, перешедших в христианство. Другие гости миссионеров насчитывали до 40 учащихся в каждой из трёх школ Миссии в Селенгинске, Кодуне и Оне. По воспоминаниям других современников общее число готовившихся адептов евангельского протестантизма за год могло достигать 100 человек. Другое дело, что царское правительство по протесту Русской православной церкви не давало разрешения на святое крещение. Бурятские летописи подтверждают факт неофициального крещения последователей христианства. Больше всего крестилось в Кодунском стане, возглавляемом главным миссионером английской Миссии Забайкалья Эдвардом Сталлибрассом. Скажем больше, часть крещенных продолжала процедуру подготовки в полноправные национальные пасторы Лондонского миссионерского общества среди бурят. Первыми проповедниками стали Бардо Галсанов, Шагдур Киннатов, Бадма Хобитус и Текши Морхосин, при чем Шагдур Киннатов состоял на денежном довольствии как утвержденный член ЛМО. За активную проповедническую деятельность Бардо Галсанов был уничтожен ламами, после чего стал как бы местночтимым святым, пострадавшим за христианскую веру. Киннатов и Морхосин возглавили Кодунский и Онинский стан с общинами, оставленные после отъезда Сталлибрасса, Свана и Аберкромба на родину. Эти общины долгое время поддерживали друг друга в мире буддистов и шаманистов, но были близки по христианской доктрине с русским православием.

Одним из важнейших итогов деятельности Английской духовной миссии в Забайкалье стало существенная помощь Русской православной церкви и буддизма по укреплению их позиций в обществе. Интересно, что одновременно с организацией Кодунского и Онинского станов Лондонского миссионерского общества, Русская православная церковь образовала по соседству Хоринскую миссию (с центром в селе Кульск) во главе с о. Александром Бобровниковым. Утверждается, что несколько лет её деятельности никаких результатов не дали. Но не будем забывать, что Бобровников ранее служил преподавателем монгольского языка в Иркутской Духовной семинарии и проявлял интерес к переводу Библии на бурятский язык (его отец был из казаков Черниговской губернии, а мать из крещёных буряток), но епархия не смогла осуществить поручение РБО. Поэтому организацией Хоринской миссии по соседству с Английской явно преследовалась цель войти в непосредственные контакт с соперниками по переводу, а заодно тайно надзирать за жизнью и проповедью евангельских христиан.

Подтверждением тому служит тот факт, что когда Правительство Николая I приняло решение о прекращении деятельности всех иностранных миссий в России, в Сибири была учреждена Забайкальская православная духовная миссия. При этом полностью были скопированы формы и методы работы английских миссионеров: организация миссионерских станов в местах наибольшего скопления бурятского населения; перевод и распространение Библии на бурят-монгольский язык, и проведение богослужения на родном языке обращаемых; организация миссионерских школ с полным пансионом учащихся; подготовка национальных кадров священнослужителей; изучение доктрин буддизма и шаманизма; занятия научной деятельностью (археология, история, этнография, языкознание, фольклор и пр.); благотворительная помощь; дарение от имени Правительства существенных социальных льгот при принятии святого крещения; правовая защита верующих от ламско-шаманского духовенства. В результате за короткий срок в русское православие перешло так много бурят, что Забайкальским властям пришлось организовывать целые села и волости с компактным проживанием новокрещённых. Если в 1851 году крещение получили 9 тысяч бурят, то к 1891 г. в православии числилось уже 35, а на рубеже столетий – 85 тысяч человек.

Более того, именно Кодунский стан учеников Английской миссии, руководимой пасторами Шагдуром Киннатовым и Текши Морхосином, стал опорой деятельности Хоринского православного стана, где учили и проповедовали Слово Христово десятки подготовленных евангельских христиан, а богослужения велись на книгах, изданных английскими миссионерами В знак заслуг перед предшественниками РПЦ расширило деревню Кодун с общиной собранных во-едино учеников Сталлибрасса и Свана, переименовав её в Соловьевск; при этом из неё были отселены буряты-буддисты. Более того, РПЦ разрешило построить в бывшей английской Миссии в 1888 году молитвенный дом Кодунский во имя Святого Равноапостольного князя Владимира «на месте действия Английской миссии, в память 900-летия крещения Руси».¹¹ Факт этот, единственный в истории РПЦ, когда одна конфессия ставит в знак благодарности за помощь памятник-храм другой конфессии.

Что касается буддистов, то наиболее тесно соприкасаясь с английскими миссионерами, и даже разрешая проводить проповеди в дацанах, интересуясь выпускаемой печатной продукцией, ламы, прежде всего, переняли от них издательское дело, и первые бурятские печатные книги появились в Анинском дацане, в собственной типографии. Так как нет сведений, куда делся печатный станок Кодунского миссионерского стана, можно предположить, что он «перекочевал» к буддистам. При дацанах были организованы школы, начались занятия научной деятельностью. И сегодня буряты-буддисты Кодуна сохраняют память о своих «великих предшественниках», более полувека тому назад учивших их предков. По словам Хамбо Ламы Традиционной Сангхи России Дамбы Аюшеева, буддийские верующие Кодунского стана построили своеобразный памятник – молитвенное хурде на месте действий Английской миссии.

И еще один важный итог. Успех Английской миссии в Забайкалье позволил Лондонскому миссионерскому обществу в 1870 году учредить в Монголии Британскую миссию под руководством проповедника Джеймса Гилмура, просуществовавшую там 20 лет. Сам английский пастор был воодушевлен личностями своих предшественников и отдавал должное их титаническому труду. Побывав в Забайкалье, Гилмур посетил всё, что связано с Английской миссией; станы, могилы, нашел и учеников Сталлибрасса, Свана и Юилля, приобрел много изданных ими книг для работы среди монголов. Эти книги, по его словам, помогли миссионерам в Монголии сэкономить массу времени в своей деятельности. Обладая прекрасным литературным стилем, Гилмур написал несколько книг о своем служении, о быте, религии и обычаях азиатских народов, привлекших большое внимание британцев живым описанием далекой восточной экзотики. В книге «Среди монголов» есть целая глава о деятельности Английской духовной миссии в Забакалье.¹²

При более глубоком изучении эпистолярного наследия английских миссионеров Забакалья, хранящегося в различных архивах Великобритании, пока для нас не доступных, история края первой половины XIX столетия глазами иностранных евангельских проповедников будет гораздо полнее и интереснее.

Литература

1.Очерки истории культуры Бурятии, -Улан-Удэ, 1971; Веселовский Н.И. сведения об официальном преподавании восточных языков в России. –СПБ, 1879. –с.185

2.Очерки истории культуры Бурятии., т. 1, -с.67,390-391; РО БНЦ, инв.№3279

3. Narrative of a pedestrian jorney through Russia and Siberian Tartary from the frantires of China to the Frozen fnd Kamtschatka.ine.-fas Corh By Capt.John Dundas Corhiane.-London, 1824.,vol.11.-с.129-137, 139-140.

4. См.Риттер К.Землеведение Азии.-СПБ, 1879.-с.181-185.

5.« Казанский вестник».-1830.-4.28, кН.2.-с.146; НАРТ,ф.92,оп.1,д.2237,лл.139-139об.

6. Шамовт Г.Ф. Профессор О.М.Ковалевский. Очерк жизни научной деятельности. –Казань, 1985. –с.39

7. НАРТ,ф.92, оп.1,д.2237,л.187.

8..Там же,-с.198 об.

9. Там же,-с.151

10. Тиваненко А.В. История английской духовной миссии в Забайкалье «Начало XIX столетия». –Улан-Удэ, 2009.

11. Жалсараев А.Д. Поселение, православные, священнослужители Бурятии XVII-XX столетий. –Улан-Удэ, 2001. –с.96.

12. Gilmour J. Among the Mongols. –London,1883;Penpum: New-York,1970; онже:More about the Mongols.-London,1883/ См. ТакжепубликацииисследованийтрудовГилмура: Bryson Mrs(Mary,Isabella). James Gilmour aneb the Mongol Mission/ -London,1928; Lowen R.Jamets Gilmour and his Boys/-London, 1894;Lowett R.James Gilmour of Mongolia.His Diaries, Letters and Report. –London, 1892; Naivne W.P.Gilmour of the Mongols, 1932