НОВЫЕ ДАННЫЕ О ЗАКРЫТИИ МИССИИ

Е.А.Попова,

краевед

НОВЫЕ ДАННЫЕ О ЗАКРЫТИИ МИССИИ

После смерти императора Александра I и отставки с должности министра духовных дел и председателя Русского Библейского общества князя А.Н. Голицына, наступила черная полоса в жизни Английской духовной миссии за Байкалом. Новый круг высших сановников (сенатор А. Аракчеев, президент Академии наук А. Шишков, архимандрит Фотий и др.) задались идеей усилить влияние Русской православной церкви в стране за счет упразднения всех иностранных Миссий. Начался сбор негативного материала и о деятельности англичан в Забайкалье. На этом поприще много постарался архиепископ Иркутский и Нерчинский Михаил (Бурдуков): он предложил открыть Забайкальскую православную духовную миссию, для чего упразднить Английскую. Мол, протестанты внушают бурятам, будто русские, как почитатели икон, равны идолопоклонникам. В 1830 году новый церковный иерарх края, архиепископ Ириней (Несторович), донес святейшему Синоду, что среди бурят, кочующих около трех станов Миссии, заметно явное предубеждение против православной веры.

Первая попытка воспретить Английской миссии работать за Байкалом, предпринималась Российским Правительством еще в 1826 году. Поверенный Шотландского миссионерского общества в г. Санкт-Петербурге пастор Ричард Книлль усомнился в достоверности собранного компромата и вопрос этот был снят с повестки дня. Но когда англичане выпустили первые книги Библии, а среди учеников появились желающие креститься по христианскому протестантскому обряду, пастор В. Сван, находившийся в Петербурге, подал прошение о дозволении принимать святое крещение, что означало новый, более действенный, этап миссионерской деятельности. Дело рассматривалось даже на заседании Комитета министров и государем Николаем I, но положительного решения не имело, хотя и подтверждало дальнейшую деятельность Миссии на условиях, обговоренных еще с императором Александром I. 31 мая 1831 года англичанам даже было разрешено увеличить состав Миссии прибытием новых проповедников из Лондонского миссионерского общества, но чтобы и они не выходили за рамки действий, дарованных прежним государем.

Так как в этом решении не содержалось указания на просьбу о крещении бурят, В. Сван в 1833 году повторил свою просьбу. Но этот раз ответ Правительства и Николая I оказался более жёстким: всех желающих креститься, нужно в обязательном порядке отсылать к православным священникам, а в противном случае Миссия не может далее работать. Стремясь сгладить возникший конфликт с Российским правительством, Лондонское миссионерское общество объявило действия В. Свана превышением полномочий и исключила его в 1835 году из состава Забайкальской миссии, подтвердив свое решение и в 1839 году.¹ И Эдвард Сталлибрасс, оказавшийся после В. Свана в Санкт-Петербурге, обратился с повторной просьбой о крещении новообращенных в христианство, но это привело в 1835 году к Высочайшему утверждению о прекращении деятельности Шотландской и Базельской миссий ЛМО и ускорению рассмотрения вопроса о Забайкальской.

Желая не задавать лишних поводов для подозрений, английские миссионеры отказались от публичных высказываний с критикой гражданских и церковных властей, ограничили переписку с Англией, а если и писали, то использовали шифровку текстов, но чаще всего вели разговоры на другие темы, не связанные с политикой.

Но тучи над Английской миссией сгущались. В 1838 году уже генерал-губернатор Восточной Сибири В.Я. Руперт подал на имя императора Николая I «всеподданнейшее прошение» о выдворении протестантских пасторов из Забайкалья и учредить взамен их Миссии православную. Он писал, что подозревает англичан в истинности своих целей: а не занимаются ли они вместо проповеди христианства «противорусской» политикой среди инородцев и даже шпионажем на востоке страны в пользу своей Великобритании?

Здесь важен архивный документ, перечисляющий состав семей пасторов Миссии. Это ответ Иркутского гражданского губернатора Пятницкого В.Я. Руперту:

«1. Эдвард Сталлибрасс, жена Шарлотта, сыновья: Иван-15 лет, Яков-12 лет, Генрих-1 год, дочь Сара-17 лет;

2. Василий Сван, жена Анна; типографщик Иван Аберкромби, жена его Гулиста и дочери: Шарлотта-6 лет, Мария-4 лет, Анна-1 года;

3. Роберт Юилль и сын Самуил-11 лет; жена умерла в Селенгинске.

Сталлибрасс и типографщик с семейством живут на реке Кудуне близ Кудунских кумирен; Сван с женой на реке и 5 верстах от Анинских кумирен; Юилль на реке Селенге против Селенгинска».²

В едином ключе с В.Я. Рупертом действовал Иркутский архиепископ Нил (Исакович), более всего заинтересованный в устранении идеологических конкурентов. Священный Синод, рассмотревший рапорт архиепископа Нила, постановил упразднить последнюю из иностранных Миссий в России – Забайкальскую. 7 июля 1840 года император Николай I утвердил постановление Св. Синода, после чего 1 января 1841 года Э. Сталлибрасс, В. Сван и И. Аберкромби покинули ставшее им близким Забайкалье.

Новые сведения о прекращении деятельности миссии относятся к периоду после 7 июля 1840 года, когда английские проповедники проигнорировали царский указ и продолжили работу над переводом и печатании Ветхого Завета. Губернские власти напомнили Верхнеудинскому исправнику Шапошникову поторопить пасторов с отъездом на родину. Тот, в свою очередь, 13 сентября 1840 года дает указание Хоринскому тайше Дымбылову лично проследить за исполнением членами Английской миссии Высочайшей воли. Текст этого распоряжения мы опускаем, но обращаем внимание на имя командированного заседателя Перова, направленного для исполнения поручения Шапошникова³, но изложение новых материалов начнем с оценки происходивших событий самими евангельскими миссионерами.

Главными виновниками своего изгнания из Забайкалья пасторы считали шаманов и лам. Они хорошо знали, что Евангелие Христа мощно настолько, что легко подавляет их «божественную» силу. Это и христианские священники, которые видели в чистоте и простоте проповеди слова Христова свои эгоистические цели особенно заметными и отталкивающими верующих. Это и племенные тайши, и русские начальники, для которых Евангелие среди бурят ограничивает их бесправие и кабалу народа. «Кроме того, были люди, которые ненавидели свет, потому что дела их были злы».

После четырех лет служения, в 1823 году, их попытки осложнить жизнь подвижников новой веры закончились неудачей. В 1833 году против миссионеров выдвинули более серьезные обвинения, но и они не привели гонителей к успеху. Третий натиск состоялся через 2 года, и он был массированным со стороны РПЦ и властей. Требование о направлении желающих бурят креститься к православным священникам пасторы отвергли, но сосредоточились на проповедовании. Господин Сван в то время писал: «Многие наши противники, некоторые из которых влиятельные люди, недавно обратились к высшим властям против нас, что будут препятствовать нашей работе, утверждая, что обычаи, которым мы учим, не позволительно соблюдать бурятам. Может быть, им удастся сформировать оппозицию между нами, но рано или поздно все это будет способствовать распространению Евангелия. Возможно, новообращенные призваны терпеть страдания, но гонения никогда не будут постоянно на пути у истинных последователей Христа. Плевел может быть разбросан ветром осуждения, а пшеница сохранится».

При этом В. Сван активным деятелем ликвидации Миссии называет некоего «молодого начальника», получившего образование у миссионеров, но вскоре понявшего, что более не нуждается в их поддержке и который пообещал постараться «препятствовать тому, чтобы мы не оказывали помощь другим». Будто бы именно от него ушла рекомендации окружному и губернскому начальствам о ликвидации Миссии, которое далее была направлена в Правительство России. Судя по оценке событий того времени, речь идет о бывшем ученике Сталлибрасса Р.-Д. Дымбилове, назначенного 10 января 1839 года по распоряжению В.Я. Руперта главным Хоринским тайшей. Следом за англичанами Дымбилов направился в Санкт-Петербург, был представлен императору Николаю I, которому доложил о делах во вверенных ему хоринских кочевьях. Там же тайша принял крещение в православную веру, удостоился чина есаула Сибирского нерегулярного казачьего войска, 5 золотых медалей, «золотой сабли с вензелем Александра I».⁴

Но чуть ранее, в начале декабря 1838 года «в одну из соседних деревень» (по- нашему мнению, это был Кульск, где размещалась православная церковь и «хоринская» миссия Иркутско-Нерчинской епархии) прибыл чиновник для демонстрации недовольства Правительства к новообращенным за то, что они приняли «неизвестную незаконную религию» (возможно, это был заседатель Перов из Верхнеудинского округа, и тогда Дж. Браун ошибся в датах на2 года). Утром того дня, когда чиновник должен был прибыть в Кодунский миссионерский стан, на богослужении верующие прочитали стих из Матфея: «И приведут вас к правителям и царям за Меня, для свидетельства перед ними и язычниками. Когда же будут предавать вас, не заботьтесь как или что сказать: ибо в тот час дано будет вам что сказать». Но чиновник не приехал, а послал гонца с приказом немедленно прибыть к нему для допроса. Так как было поздно, а деревня находилась в 20 верстах от Кульска, господин Сван ответил отказом ехать в ночь.

Рано утром весь состав Миссии во главе с пастором отправился в путь и с первыми лучами солнца прибыл к месту назначения. Но там не было Э. Сталлибрасса со своими новообращенными. В ожидании приема начальником В. Сван узнал от писаря, что прибывшему начальнику дано было указание узнать о том, во что верят евангельские протестанты, как они пришли к вере, и хотят ли они принять крещение в православной церкви. Вскоре подъехала группа Сталлибрасса. Никто не пожелал отвечать на задаваемые вопросы, кроме одного или двух уполномоченных людей. «Они сказали, что верили во Христа, отреклись от идолопоклонства и приняли решение следовать закону Божьего слова». На предложение перекреститься через русского священника все ответили отказом. Их далее не неволили, но спросили, изучали ли они молитву Господню и двенадцать заповедей. Конечно, изучали, был ответ, но освоили пока 10 заповедей. Затем прибывших, отпустили по домам, а чиновник занялся составлением отчета о поездке.

После этого случая, по признанию английских миссионеров, по хоринской степи возникли «подозрения» об истинной роли работающих пасторов и о бесперспективной судьбе новообращенных. Реально чувствовалось приближение кризиса, который скоро закончится ликвидацией Миссии. Один из них (фамилия не известна) писал другому: «Какие последующие шаги следует предпринять и какой может быть результат, я не буду пытаться изложить перед тобой, хотя по этому вопросу у меня есть свое мнение. Над миссией собрались большие тучи и прошли мимо сначала в 1823 году, что грозило тем, что нас одолеют. Но Бог способен уберечь нам от зла. Ведь никогда раньше группа новообращенных не внушала [властям и РПЦ] столько страха и зависти. Они дали первый ответ, некоторые из них, как мы думаем, достойны пострадать ради Христа. Но нас пугает то, что в этом списке имена тех, которые едва заслуживали этой почести. Однако, они могут оправдать надежды <…> Попытки, угрожающие нашему существованию, - не что-то новое в истории нашей миссии. Когда мы встречаемся с ними [властями] – нам нужно помнить, что совет Господа устоит и наши руки будут продолжать делать работу Господа. Но молитесь за нас и за все, связанное с нами, что со всеми нами будет пребывать вера, крепость, мудрость, истина и свет».

Ответ был дан в тот же день в ободряющем духе: «Я очень впечатлен важностью не только самой работы, но также как ее выполняют сейчас со всей практической экспедицией. Нельзя было понадеяться не только на жизнь и здоровье, но также и на многие обстоятельства, связанные с нашей миссией, о которых я несомненно слышал от семьи Она (может быть, от общины Онинского миссионерского стана? - Автор). Я с большим трудом пишу это письмо. Если мы будем верны к людям и будем давать им нужные советы, то это возможно, подтолкнет их [власти] отказаться от сделанных им предложений, и мы их, возможно, оттолкнем от себя, и мы не знаем, как это может повлиять на нашу дельнейшую деятельность. Но мы решили взять прямой курс и оставить эту Тому, Который никогда не ошибается. Мы намерены твердо продолжать работу до последнего момента. Даже если что-нибудь произойдет, мы надеемся, что у нас будет возможность исполнить Его слово, что нам предстоит исполнить. Дорогой друг, мы нуждаемся в поддержке, по крайней мере, для водительства самих себя. Но появляется не желаемая сладость, ведь некоторые из нас имели прошлый опыт пребывания на море, даже без руля и компаса, но оказавшись без навыков и силы. Мы можем возложить заботу и водительство на нашего Небесного Отца, при убеждении, что в Нем нет смущения, совсем нет темноты, но во всем порядок и свет, и в результате будет явление Его славы. Надеюсь, что мы сможем разделять это чувство, мы терпеливо ждем движение Святого Духа. Мы часто видели мудрость Соломона (Екклесиаст 11:4). Тот, кто наблюдает за ветром – не сеет, а кто наблюдает за тучами – не будет жать».⁵

В таком подвешенном состоянии миссионеры и новообращенные пребывали в течение двух месяцев, ожидая заключительного решения Правительства по Забайкальской миссии. Но однажды Э. Сталлибрассу проговорился один чиновник около середины февраля о том, что губернатор дал ему указание разобраться с обвинителями новообращенных и более не вмешиваться в дела Английской миссии. Это внесло некоторое облегчение служителям Христа, но чувство надвигающейся бури не проходило. И действительно, 7 июля 1840 года последовал указ Николая I о прекращении действия христианской протестантской конфессии за Байкалом. Закончив печатание Библии, английские миссионеры в январе 1841 года покинули Забайкалье, оставив в Кодунском и Онинском станах более сотни своих новообращенных последователей во главе с национальными пасторами Шагдуром Киннатовым и Текши Морхосином.

Судьба бывшего ученика английских миссионеров Р.-Д. Дымбилова, изменившего новой вере и перешедшего на сторону гонителей, оказалась трагичной. Вернувшись на родину из Санкт-Петербурга, обласканный царем, он продолжал исполнять должность главного Хоринского тайши. Но в 1849 году был обвинен в растрате больших сумм собранных податей, поджоге Степной думы, в насилии над соплеменниками, арестован, помещен в тюрьму, где и умер.⁶ И это несмотря на то, что в 1844 году выполнил еще одно «деликатное» поручение Правительства – содействовал закрытию многих буддийских храмов и значительному сокращению числа священнослужителей. Интересно, что в описи его конфискованного имущества мы находим многое из того, что принадлежало Английской духовной миссии в Кодуне и Оне, в том числе сотни книг Священного Писания на монгольском языке, десятки медных и железных литер из типографии.⁷