ПОЕЗДКА В ЗАБАЙКАЛЬСКИЙ КРАЙ (Описание Байкала и переезда через него)

Данная статья взята из журнала "Баргуджин-Токум" если вы хотите приобрести весь журнал пишите на: burtokum@mail.ru, burtokum@yandex.ru или звоните по телефону: +79246599801, +79247589008, +79025637951, городской +7(3012)63-79-51 - цена за номер 150 руб. без пересылки

Василий Паршин

 

I

После перемены лошадей, повозка опять галопировала чрез корни и ухабы, колокольчик заливался. В темноте мелькнуло нечто высокое… это Никольская церковь. Тут небольшое селение и пристань, где зимуют транспортные суда. Из Никольской пристани, весною, выходят на Байкал, обыкновенно, три казенных галиота и до 70 купеческих судов.

Купеческие суда занимаются перевозом чрез Байкал тяжестей и плавают до глубокой осени, т.е. почти до половины ноября. Суда пристают у другого берега к Посольскому монастырю,¹ в месте, называемом Прорвою, в одном из заливов Байкала, а иногда, взойдя в р. Селенгу, тянутся к пристани Чертовкиной, в устье Селенги,² ниже Посольского монастыря в 25 верстах.³

Осенью Байкал бывает чрезвычайно бурен. Обыкновенные ветры здесь дуют: от северо-запада, называемый у здешних судовщиков Култук, самый тихий и благоприятный; Южный ветер, Шелон – это боковой ветер; с противоположной стороны Баргузин – юго-восток; а опасные ветры – горные, дующие с северной стороны Байкала, с чрезвычайною силою, из падей Байкальских гор. Они почти всегда бывают внезапные и жестокие. Но самое опасное плавание на Байкале бывает в октябре и ноябре месяцах: тогда случаются безпрестанные бури, и Гора (так называют северные горные ветры) превращает Байкал в кипящую бездну. В это время плавание по Байкалу самое мучительное: судно, почти касаясь берега, вдруг встречает сильный противный ветер и уносится в другую сторону. Иногда такое путешествие продолжается более двух недель. Томительная скука, вой ветра и яростное волнение Байкала делаются нестерпимыми. В 1834 году, в начале ноября, был замечательный на Байкале случай. В одно время от Никольской пристани поплыли три судна к стороне Посольского монастыря. Суда были почти одинаковой величины, но по разности в тяжести разнились и быстротою. Они шли одно за другим, и передовое, воспользовавшись благоприятным ветром, достигло берега в шесть часов; другое же, несколько отставшее, едва унесло противными ветрами к острову Ольхону, и оно едва чрез три недели, с крайним усилием, достигло берега. Подобные случаи у нас на Байкале не редки. Этому можно бы помочь устройством маяков в устьях Селенги. Огонь, зажженный на маяках, указывал бы ночью и в пасмурную погоду верный путь судам.⁴ В устьях Селенги я видел, правда, какие-то невысокие шесты, и их называют маяками! И не смотря на то, несчастия на Байкале почти никогда не бывает. По крайней мере, ныне уже несколько лет прошло благополучно, и доверенность к Байкалу простирается до того, как в мае, июне и июле месяцах некоторые храбрецы из прибрежных жителей пускаются даже на лодках.⁵

Лодки они называются морскими; они величиною с карбас, с одною мачтою и парусом, подымают тяжести до четырех ста пудов.⁶

Волнение бывает особенно сильное на Байкале в то время, когда в нем случатся толкунцы. Толкунцами называется встреча и смешение валов. Это происходит от действия двух вскоре один за другим дующих ветров, из разных и нередко почти противоположных падей.⁷ Тогда галиот или судно прыгает с одного вала на другой, из стороны в сторону и претерпевает самую жестокую качку. Самое лучшее время плавания чрез Байкал есть май, июнь, июль, отчасти август месяцы. Впрочем, в августе постоянство ветров уже начинает изменяться, и чем далее, тем более.

Было уже поздно, когда приехал я на Листвяничную станцию, уединенно стоящую на берегу Святого Моря. И не утерпел, вышел полюбоваться морем и его волнами. Оно казалось спокойно; только на средине плескались беляки (волны), освещаемые тусклою луною и сверкавшие вдали, как алмазный кустарник. Я желал посмотреть на бурю: мне хотелось увидеть во всей ужасной красоте Байкал, взглянуть, как кипит эта бездна вод, как бушуют страсти моря.

Байкал называют Святым Морем. В народе есть мнение, что Байкал не держит в себе ничего постороннего: утонет ли в нем человек или зверь – он его выбросит на берег; упадет ли какая вещь – она будет на берегу после первой же бури.

Окрестные картины не обращали на себя моего внимания, топимого в воде. Мне хотелось покататься на светлых валах, полюбоваться безграничностью воды и неба, и я сердился на эти несносные горы, стесняющие в своих рамках прекрасный Байкал. Я желал видеть его свободным и могучим, как море. И воды его как-будто поняли меня: они говорливо забегали, и казалось, с ропотом скатывались назад, унизывая отлогий берег разноцветными камешками. Долго смотрел я на картину живой природы. Полунощное небо, покрытое облаками, тихо колебало воздушные волны свои над сонною грудью Байкала.

Байкальские горы все имеют одинакую физиономию: высокие, бугристые, с ровными, округленными вершинами, как застывшие в одно мгновение валы. Они как будто наплывали одна на другую, и обрисовывают над Байкалом волнистую линию, убранную вечнозеленым сосновым лесом. Они глубоко опустились в Байкал, и есть место где они, залитые водою, зеленеют на дне как узорчптые ковры. ⁸

Думают, что Байкал есть дитя землятрясения, рожденное в ужасную минуту переворота. В окрестностях его попадаются куски лавы – признак, что здесь бывали некогда огнедышащие горы, да и в самом Байкале видны осевшие горы и есть подводные горячие ключи. В тех местах вода никогда не замерзает. Вода в Байкале чистая, кристальная, содержит в себе несколько растворенной извести.

К числу особенностей Байкала принадлежит явление, свойственное морям – это тюлени, появляющиеся временем более или менее. Явление это объясняют двояко: одни предполагают, что Байкал имеет подземное соединение с каким нибудь морем, вливая в него часть вод своих. И в самом деле, глубина его слишком велика, даже есть места столь глубокие, что остались неизмеренными. Другие думают, что морские животные проходят в него Ангарою.⁹ Замечательно однакож, что в Байкал впадают Ангара и Селенга, и множество других ручьев и речек, а вытекает одна Ангара. Вода в нем почти всегда на одной высоте и редко бывает заметна прибыль. На Байкале есть несколько островов: из них более других замечателен остров Ольхон, где живут до тысячи человек бурят, имеющих порядочное скотоводство.

Сколько очаровательных ландшафтов окружают величественный Байкал! Здесь для живописца не нужно вымысла, для поэта вдохновения : живая, прекрасная картина природы открыта пред ним во всем величии, и теряется вдали, как мысль в пространстве неба.

Из гор Байкальских самая высокая Хамар-Дабан. По ней обвивается Кругоморская дорога в Забайкальский край, описывающая дугу, против зимней дороги более 500 верст. С высоты Хамар-Дабана летом вид прлелестный. Кругом в глубоких падях, ходят темные облака, как волны моря, и горные водопады, сверкая и гремя, светлыми лентами слетают в бездны. Серебряный Байкал, слегка струимый тихим ветерком, кажется издали блестящею, очарованною бронею.

Разность летнего и зимнего пути особенно видна в ходе почты. Зимою чрез Байкал почта в Нерчинск из Иркутска на шестой день, а летом вокруг Байкала, чрез Хамар-Дабан, в 11 и 12 дней. Когда же случаются дожди, и от них наводятся речки, впадающие в Байкал, то почта просрочивает сверх того не редко более недели. Разности же в пространстве пути того и другого не более 700 верст (когда почта идет чрез Тунку и по пограничным караулам); но ужасная Кругоморская дорога не дозволяет иметь более быстроты, и где большая часть пути совершается верхом на вьючных лошадях, скользящих с камня на камень, скатывающихся с утеса на утес, и где путешественник в несколько часов переносит и жар июльского лета и холод зимы.

Славный Шаманский камень вблизи не столько интересен, как я воображал его: это простой, светлосерый камень, кажется, гранит, стоящий, как памятник, посреди Ангары, саженях в 70 от истока ее из Байкала, или как здесь говорят, ворот, окруженный скачущими вокруг него белыми, косматыми валами. Величина его с берегу кажется в высоту более сажени и около сажени в ширину. Река здесь чрезвычайно быстра и почти никогда не покрывается льдом. Шаманский камень замечателен особенно потому, что чтится бурятами, думающими, что на нем обитают Онгоны, или небесные духи.¹⁰ Буряты поклоняются ему как месту священному. Нередко должник, неверный и отпирающийся от своего долга, приводится на суд к нему, и устрашенный присутствием незримого Тегри (небожителя)¹¹ трепещет и сознается. – Боги бурят, сколько я мог заметить, всегда у них живут на высоких, обрывистых, живописных горах, или на скалах неприступных.

II

На другой день пребывания моего у Байкала, под вечер, в воротах его показалась морская лодка¹²; с тихою важностью вступала она в море, с раскинутым белым парусом. Я обрадовался, что могу воспользоваться случаем переправы чрез Байкал. И самом деле, лодка оказалась попутною. И вот – я в лодке. Тихий Култук надувал парус, лодка скользила по волнам с игривою легкостью, солнце склонялось к западу и вершины окрестных гор рисовались час от часу живописнее. Я любовался игрою света и тени, прелестными видами, убранными со всею роскошью и затейливостью вечно юной природы, и наконец все скрылось от меня в полупрозрачном тумане. Убаюканный колыханием лодки, я доверчиво уснул, как дитя в колыбели.

Но ужасно было мое пробуждение! В полночь я разбужен был необыкновенным шумом, криком, беготнею. Как будто отдаленный глухой гром катался по темному небу. Желая узнать, что это значит, я бросился взглянуть, и встречен был волною. Сильный всплеск вала хлестнул по лодке и облил меня с головы до ног. Признаюсь, я не ожидал этой шутки от степенного Святого Моря, плохо верил искусству бородатых своих матросов, и встречая бурю на Байкале, ночью, нечего греха таить, струсил как рекрут под первым выстрелом…Я видел, что опасность садится на нос лодки и мой. Кое-как успели сбросить парус; волнение сделалось чрезвычайное, и в четверть часа горный ветер превратился в совершенный ураган! Исполнилось дерзкое мое желание: я увидел Байкал во всей ужасной красоте его! Но это картинно и приятно для глаз только с берега, а на средине Байкала и в лодке вовсе не интересно. Как бы кто ни любил сильные ощущения, явная опасность тотчас-же переменяет взгляд на предмет. Мне некогда было любоваться страшным кипятением этой бездны, прислушиваться к реву бури, к грому валов: в каждом из них я видел гроб свой. Лодка купалась, ныряла, вертелась в бездне валов, как щепка. Они набегали на нее, как чудовища, спущенные с цепей на травлю, заглядывали в лодку и, отступая опять, гнались за нею, били ее, грызли со всех сторон, бросали ее, играли ею. Свист снастей, глухой стук и тяжелый скрип лодки, гром, дикий вой бури, рев валов, поминутный испуг и ожидание скорой и верной гибели, обессилели меня. Мне казалось, что задача о жизни уже решена!...Только томительно было ожидание последнего мгновения…Я заметил, что уверенность как бы умаляет глубину впечатления, и самый страх имеет точку, за которую, если природа выдержит потрясение, идет уже равнодушие! Да, не страшно умирать, приготовясь к тому, но ужасно встречать смерть нечаянную и невольную. Минута, в которою вдруг разбивается сосуд молодой жизни, еще кипящей мечтами и надеждами, эта минута непродолжительна, но исполнена невыразимых страданий. Ужас холодный и мрачный обхватывает душу, и только внутренний свет религии в силах успокоить ее. Сколько раз думал я: «Вот, теперь решительная минута. Боже мой!...» и лодка, нырнув в глубь валов, всплывала и трепетала опять как испуганное сердце.¹³

Наконец черное небо начало светлеть, буря стихать, и с первым лучем солнца ярко загорелись в душе моей лучи надежды. Не знаю, почему опасность, встречаемая днем, не так пугает, как ночью. Может быть потому, что днем мы скорее надеемся получить помощь, или потому, что тогда яснее видим и опасность и средства спасения от нее. Физически объясняют это, что причина тому – солнечный луч. Следовательно, солнце всего храбрее, а хищница луна всех боязливее, потому что она ни одного луча своего не имеет, а все похищает у солнца? И для чего? Чтобы ночью потихоньку передать земле, а та берет и не боится ни городской, ни земской полиции.¹⁴

Днем волнение Байкала имеет совсем другой вид. Кажется, что вы блуждаете посреди высокого, движущегося леса, где пресмыкаются и шипят огромные змеи.

Вдали мелькнул и исчез Посольский монастырь. Лодка летела; показался берег.

Мы вбежали на Чертовкину. Так называется одно из устьев Селенги. Тогда было уже за полдень. Несколько лодочек плавало по Селенге, ловя саками рыбу. Приближалось уже время к омулевому промыслу. Черные пеликаны летали у берегов стаями.

Здесь впервые встретил я песчаный грунт земли, и он почти постоянно продолжается до Кяхты. В Иркутске же грунт глинисто-черноземный до самого Байкала.

Омулевый промысел начинается с половины августа. Прежде он производился на Селенге, куда приезжали промышленники и некоторые из торговцев, где кроме лова рыбы, была, и ныне бывает еще, маленькая ярмарка.¹⁵ По изменению фарватера, от разлития Селенги, омули идут, по большей части, в устья других рек, и теперь, с 1831 года, главный лов производится не на Селенге, а на Верхней Ангаре. Количество улова рыбы здесь год от году увеличивается, и в 1837 году в Иркутск было доставлено до 7 т. бочек¹⁶, не говоря о местах Забайкальского края. И так с достоверностью положить можно, что весь улов рыбы простирался до 10 т. бочек. Это важная ветвь внутренней промышленности, в Иркутской губернии, занимает многих людей и питает рыбою весь южный край Восточной Сибири.

Перемена места рыбной ловли от Селенги на верхнюю Ангару доставила множество выгод крестьянам и бродячим тунгусам, которые получают за соление и очищение рыбы от 2 р.50 к.до 3 рублей с бочки. В каждой порядочной бочке, обыкновенно, считается от 1200 до 1500 омулей, и редко менее 1000.

Омуль есть главнейшая рыба в Байкале. Кроме того, в нем есть осетры, бывающие весом до 4 пуд. и более, хайрюзы, сорока¹⁷, караси и замечательная голомянка. Это небольшая рыбка, налитая, так сказать, жиром. В невод она никогда не попадает, а ловиться целыми рунами мертвою, после сильной бури. Из нее топят сало и употребляют вместо масла прибрежные жители. Сиги, таймени, ленки водятся в Байкале в изобилии.

Омули по промыслам, разделяются на Селенгу, Котцовые, Корту и Баргузинские. Главные Селенгинские, или Верхнеудинские. При промыслах наблюдается порядок в тонях и очереди. Хотя этот порядок условный, однакож между промышленниками соблюдается свято.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Пояснение В. Паршина: «Монастырь носит имя Посольского потому, что здесь был убит монголами Русский посланник, боярский сын Заболоцкий с сыном, отправленный было в Китай для переговоров, во время первых еще сражений с Китаем». Автор неправ: Российское посольство под началом Ерофея Заболоцкого шло с государевой грамотой к забайкальско-монгольским ханам о принятии их в российское подданство согласно письму и направления посольства в Москву. Вероломное убийство части Российского посольства (Заболоцкого с сыном и еще 6 казаков) произошло в сентябре 1650 года.

2. Пояснение В. Паршина: «Селенга впала в Байкал тремя рукавами».

3. Автор дает неверное направление. Если следовать его путем, то устье Селенги от Посольского монастыря расположено не «ниже», а «выше».

4. В.Паршин, вероятно, не знал, что первые маяки на Байкале появились еще на рубеже XVII-XVIII столетий и явились они (в истоке Ангары и близ Посольского монастыря) самыми первыми в России. Интересно, что их конструкция в точности совпадала тому, что предлагает автор: высокий деревянный помост, на песчаной площадке которого по ночам жгли костер; они и погибли от пожара.

5. Автор неправ: кораблекрушения с человеческими жертвами происходили на Байкале всегда. Из близкого по времени с записями В.Паршина случая напомним 1817 год, когда бурею разбило 3 судна купца К.М.Сибирякова с казенным свинцом. Суда, груз и люди погибли без следа.

6. Судя по описанию, речь идет о типичном дощанике конструкции XVII столетия, с одним парусом и вместимостью до 30 человек с грузами. На таких судах местные поморы и в XIX – начале XX веков перевозили купеческие товары.

7. Пояснение В. Паршина: «Падью называется лощина маежду двух гор». На Байкале существовал и другой термин для обозначения беспорядочной толчеи воды под перекрестными ветрами – «болтуханиха». См. залив Болтуханиха близ с. Байкальского на северной оконечности озера.

8. Автор неправ, считая, что окрестные леса имеют продолжение произрастания и в глубинах Байкала. По его описанию – это зеленые заросли ветвистой губки, которые до глубин 100 м. растут в виде кустов.

9. Пояснение В.Паршина: «Мнение это явно опровергают Ангарские пороги. Следовательно, Байкал имеет соединение подземное. Кроме того, сходство Байкала с морем заключается в том, что в нем есть асфальт, или, как здесь называют, морской воск. Он выкидывается на берег от Баргузина до Верхней Ангары, или на юго-восточной стороне Байкала, и в тихую погоду плавает на поверхности воды». Утверждение автора о возможности подземного соединения с морями и океанами (в данном случае – с Северным Ледовитым океаном) не верно по многим причинам: 1) по закону сообщающихся сосудов уровень Байкала упал бы на 481 метр - до уровня Мирового океана; 2) соленая вода океанов перемешалась бы с пресной байкальской; 3) невероятно, чтобы живые организмы проникли в Байкал по этому гипотетическому тоннелю в тысячи километров в условиях кромешной темноты и отсутствии подпитки воды кислородом; та же нерпа (северный тюллень), к примеру, не может долго находиться без всплытия на поверхность для дыхания легкими. К тому же нерпа и рыбы не могут жить глубже 200-300 метров. Наличие «морского воска» также не есть доказательство связи Байкала с морской стихией планеты: установлено, что это есть нефтяные проявления, хорошо известные и на континентальной суше, в том числе и вблизи Байкала (Иркутская область).

10. Автор ошибается, называя шаманских «небесных духов» Онгонами. Онгоны – это фетиши, материальное замещение почитаемых духов в виде антропоморфных и иных фигурок, вывешиваемых на стенах бурятских жилищ. Духи, о которых говорит В. Паршин, в высшей ипостаси именуются Тенгриями - Небожителями, а их сыновья и дочери, посланные на землю помогать людям и избравшие местом проживания горные вершины и эффектные скалы, называются хатами.

11. «Тегри (небожители)». Правильно – Тэнгри. В Бурятском шаманизме насчитывается 44 западных и 55 восточных тэнгриев, разделяющихся на «белых» и «черных». Данный коментарий В.Паршина опровергает вышестоящее мнение о небожителях – онгонах.

12. Пояснение В.Паршина: «Воротами Байкала называется исток реки Ангары». В современном понимании байкальских жителей это место именуется «Ангарским перекатом», где Шаманский камень является надводной частью подводного порога, регулирующего исток Байкала в Ангару. «Морская лодка» с парусом, о которой говорит автор, это типичный дощаник конструкции XVII столетия, на которых передвигались первые русские казаки – землепроходцы, путешественники и затем купцы со своими товарами.

13. Описание психологического состояния автора, попавшего во время ночного переезда Байкала в жестокий шторм, весьма примечательно. Мысли о неизбежной гибели в море преследовали абсолютно всех, кто попадал в подобные ситуации. Литература прошлых столетий полна подобными высказываниями.

14. Сентенции В.Паршина о Солнце Луне не совсем понятны. Если Солнце щедро делится с землею (и Байкалом) своими живительными лучами, то какой смысл Луне «воровать» эти лучи у дневного Солнца, чтобы ночью тайно отдавать их земле?

15. Речь идет о Чертовкинской ярмарке близ устья Селенги, где летом рыбаки обменивали свою добычу на хлеб и другие товары землепашцев и промышленников.

16. 7т. – 7 тысяч.

17. Сорока – сорога, рыба байкальских мелководий.
(В последующих номерах «Даурии» мы продолжим изложение книги В.Паршина, дав его очерки о реке Селенге).