СВЕДЕНИЯ О СИБИРСКИХ ПЛЕМЕНАХ И АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКАХ СЕЛЕНГИНСКА В ТРУДАХ И ПИСЬМАХ ЧЛЕНОВ АНГЛИЙСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ

В.И.Колмынин,

Епископ (Улан-Удэ)

СВЕДЕНИЯ О СИБИРСКИХ ПЛЕМЕНАХ И АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКАХ СЕЛЕНГИНСКА В ТРУДАХ И ПИСЬМАХ ЧЛЕНОВ АНГЛИЙСКОЙ ДУХОВНОЙ МИССИИ

Эпистолярное наследие членов Английской протестантской духовной миссии в Забайкалье первой половины XIX столетия еще не разобрано и не изучено. Мы также не располагаем текстами дневников Э. Сталлибрасса и В. Свана, их научных трудов в «Евангельском» и «Миссионерском» журналах Лондонского миссионерского общества с заметками о жизни и быте сибирских племен, в первую очередь бурят. Были и отдельные издания, например, Вильяма Свана «Письма миссии» и «Буряты». Только недавно мы получили брошюру Э. Сталлибрасса - некролог по его умершей жене Саре, но пока не располагаем работой их сына Джона «Заметки о Монголии».¹ Думается, что при изучении рукописных источников самих английских миссионеров мы сможем получить немало ценных сведений о Забайкалье первой половины XIX столетия в изложении современников той поры.

Буквально недавно мы обогатились еще одним изданием², до сих пор неизвестным в России и тем более в Забайкальском регионе. Это книга протестантского священника в Санкт-Петербурге Джона Крамбла Брауна, который был связующим звеном между Лондонским миссионерским обществом и Английской духовной миссией в Сибири. Через него, в частности, проходила вся переписка, отчеты, денежные суммы, а однажды, как явствует из книги, он даже будто бы побывал в Забайкалье с инспекторской поездкой пасторской деятельности проповедников Лондонского миссионерского общества среди бурят. Более того, он сам хотел присоединиться к Английской духовной миссии на востоке России, но не получил на то разрешения.³

Получив направление на служение в Южной Африке, Дж. Браун начал писать там книгу о работе своих коллег в Сибири, и даже издал ее в Кейптауне в 1847 году. Анализ полученного нами текста показывает, что автор широко пользовался копией переписки членов Английской духовной миссии в Забайкалье с Лондоном, дополняя извлекаемые сведения своими наблюдениями. Книга эта называется «Плоды миссии в Сибири миссионеров Юилль, Сталлибрасс и Сван - агентов Лондонского Миссионерского Общества». Среди 14 глав сделаем изложение той, где речь идет о сибирских племенах, явно написанной по наблюдениям самих английских проповедников. Она представляет интерес тем, что дает представление об этнографических и археологических наблюдениях иностранцев, пытавшихся понять этническое окружение окормляемых ими бурят. Сам автор в предисловии писал: «В завершении работы над этими заметками предпочтение отдавалось трудам миссионеров, где подчеркивалась определенная идея, характерная для данной местности и ее жителей».

Итак, английские миссионеры, прибыв на пастырское служение в Забайкалье, знали, что Сибирь – это страна в пределах всей Северной Азии, входящей в состав России. Поэтому иногда ее называют Азиатской Россией. Занимая обширную территорию, она лежит с севера на юг на 1200-2000 миль, а с запада на восток почти на 4500 миль. Сибирь от России разделяют Уральские горы, а внутри Алтайский, Саянский и Яблоневый хребты отделяют Сибирь от Татарстана и Китая. Северной и восточной границей этой огромной страны служит Северный Ледовитый и Тихий океаны.

В Сибири проживают многие племена в пределах тех или иных губерний. Например, только в Иркутской губернии из 400 000 населения насчитывается (по состоянию на начало XIX столетия) 58 097 бурят, 50 008 якутов, 14 480 тунгусов, 1784 камчадалов, 1224 коряков, 545 карагасов (по Брауну - карагачей), 505 юкагиров, 100 курилов и 46 «олаторианов», в «большей или меньшей степени сходных с обычаями кочевников». Однако упоминание дальневосточных и заполярных племен говорит о том, что английские миссионеры имели смутное представление о границах Иркутской губернии, считая к ней принадлежащую территорию Дальнего Востока и северную ее часть вплоть до Ледовитого океана. Буряты размещены «недалеко от озера Байкал», вплоть до «Манжурского Татарстана» или до границы России и Китая. Но это не единственные познания миссионеров об окормляемом или сибирском народе. Впрочем, эту тему мы не затрагиваем, так как те или иные сведения о нём размещены в разных частях книги Дж. Брауна, особенно в главе IV «Жизнь местных бурят» и разделах о шаманизме и буддизме.

Что касается якутов, то в главе есть указание на массовую миграцию в 1787 году около 6 000 якутов «со всем своим имуществом и огромными стадами домашнего скота к китайской границе». «Ранее у них во владении было много лошадей и рогатого скота, у некоторых было 20 000, а сейчас ни у кого нет и одной десятой этого количества». Между тем факт массовой миграции якутов, «живших к северу от бурят» к китайской границе в истории Забайкалья неизвестен. Зато массовое переселение имело место у части бурят, именуемых баргутами, которые действительно бежали из Баргузинской долины и Восточного Забайкалья во Внутреннюю Монголию, в основном расселившись в Хулун-Буирском аймаке в Китае.

Вторым основным народом Сибири были тунгусы (эвенки). Английские миссионеры, бывавшие в их таежных стойбищах, верно отмечают странствующий образ жизни по всей огромной территории Сибири от реки Енисея до устья реки Амур, берегов Охотского моря и Ледовитого океана. «Они постоянно ищут диких животных, и редко остаются более 20 дней на одном и том же месте, хотя их палатки можно перемещать только на несколько ярдов. Они предпочитают горные регионы и редко посещают места, которые часто посещают якуты».

О других аборигенных племенах Сибири ничего не сказано, за исключением этнических племен Дальнего Востока, что свидетельствует об отсутствии у английских миссионеров непосредственного контакта с ними. Говорится лишь, что они «живут больше на востоке» и все находятся в подчинении России. «Единственное племя в самой восточной части Азии долгое время не признавало власть русских, не желая вступить с ними в союз. Они называются чукчи, но их количество и территориальные пределы не так велики, что невозможно понять их настоящее положение.

Миссионеры отдельно выделяют племена, имеющие «монгольские корни», но многие из них «все еще находятся под духовным влиянием шаманов». В их мир быстро проникает ламаизм, «и я думаю, что возможно преобладала другая религия, возможно, чистый атеизм». Последняя фраза Дж. Брауна не совсем понятна, но буддизм, как главное противодействие в миссионерской деятельности христианских протестантов, он подметил верно.

Большой интерес для автора книги представили сведения Э. Сталлибрасса и В. Свана о встречавшихся в районе Селенгинской духовной миссии археологических памятниках в виде «грубых блоков, в форме продолговатого квадрата 8 или 10 футов длиной на 5 или 6 шириной». Миссионеры поведали в письмах, что это те самые древности, на которые обращали внимание «почти все путешественники в Северной Азии». Браун, ссылаясь на информаторов, говорит, что «ничего ценного не найдено при раскопках этих мест, поэтому они остаются нетронутыми, а также есть предрассудки о существовании людей, которые пытаются сохранить эти места нетронутыми». Археологическая наука знает эти некрополи бронзового века, краеведы рубежа XIX-XX столетий пытались раскапывать их, а в XVIII столетии даже существовали кладоискатели. Сейчас наука знает о старинном поверии, которое написал Браун, согласно которому, преступное кладоискательство наказывается недовольством духов, «покой которых нарушается», в виде смерти или несчастья.

Также верно Браун отмечает еще один вид археологических памятников вблизи Селенгинского стана Английской миссии. Это объекты имеют форму круга «около 20 ярдов в диаметре», состоящих из больших неправильных камней, закопанных в земле. «Таким образом, можно найти круг более маленького размера, а в центре камни расположены вне всякого порядка». Если первый вид памятников именуется в современной археологии «плиточными могилами», то второй – «херексурами». Круги малого размера вокруг большого каменного кургана есть не что иное, как «кольцевые выкладки» ритуальных очагов-алтарей. Столь подробное описание древностей близ Селенгинска явно свидетельствует о том, что Дж. Браун видел их лично при инспектировании работы Английской миссии в Забайкалье, поскольку ближайшие археологические объекты этого рода вплотную подступают к усадьбе миссии в Селенгинске. Их могли показать любознательному соотечественнику сами миссионеры, во множестве видевшие их по забайкальским степям во время поездок среди бурятских улусов.

Особенно убеждает в личном видении Дж. Брауном древних объектов Забайкалья попытки автора объяснить их назначение через британские культовые комплексы Стоунхенджа и Авенбэри. «Эти круглые камни мало, чем похожи (со объектами Англии, - Автор). Эти строения (Стоунхендж и Авенбэри, - Автор) обычно сооружались в целях наблюдения за обрядами друидов. Но так как я ничего не могу открыть по вопросу поклонения друидов, здесь (в Забайкалье, - Автор) много противоположного и я полагаю, что они (памятники Британии, - Автор) были созданы для некоторых религиозных церемоний, которые праздновались на земле наших отцов до распространения вероисповедания друидов, так как там не было ограничения присутствия на обрядах идолопоклонников. Возможно там (в Англии, - Автор) наши праотцы поклонялись истинному Богу, и развалины, возможно, являются бывшей территорией древних храмов, возведенных для поклонения на севере». Попытка Дж. Брауна связать каменные сооружения в Забайкалье с местным язычеством в целом верна, но с культурой и обычаями друидов их сравнивать несостоятельно.

Полагаем, что для отечественной археологии и этнографии сведения английских миссионеров представляют несомненный интерес, тем более, что в неизученном их письменном наследии можно, по всей вероятности, найти и более детальные описания естественно-научных наблюдений о прошлом и настоящем (к середине XIX столетия) окормляемых ими христианской верой бурят-монголов.