Город живет и славен своей историей, а для этого нужно знать исторические факты и ее бытовые детали, которые придают истории более понятный смысл, потому что все движется по спирали…
Сейчас Улан-Удэ — современный цветущий город с развитой инфраструктурой. Это и десятки крупных промышленных предприятий, современные торговые комплексы, и высшие учебные заведения, и научный центр, музеи, театры и спортивные сооружения.
Но главная ценность нашей столицы — это ее жители. Нас более 400 тысяч. Мы все разные: у нас разные национальности, разные взгляды на жизнь, разные интересы, разная политическая ориентация. Но нас объединяет одно — любовь к нашему городу, желание сделать его лучше и краше. И помочь нам в этом может история нашего города, его традиции и культура. Ведь вся история Улан-Удэ — это свидетельство того, что у нас и нашего города есть не только прошлое и настоящее, но и будущее. Этому и посвящена наша новая рубрика «Городские легенды».
Копи под Улан-Удэ
Буквально на днях в СМИ промелькнуло сообщение, что под Лондоном нашли месторождение нефти. А что находится под нашим городом и в предместьях? И какие полезные ископаемые могут лежать буквально под нашими ногами?
В связи с этим вспомнились впечатления англичанина Джона Белла из посольства Л.В.Измайлова от 26 апреля 1720 г., где он описывает город Удинск, особо отмечая добычу и плавку железной руды: «Это место находится в плодородной долине с высокими, покрытыми лесами холмами на востоке. В этих холмах находят различные богатые руды, в частности, серебряные, в добыче которых сейчас занято много рабочих рук. Рудокопы говорят, что руда слишком тверда, но содержит однако значительное количество серебра. Меня информировали, что здесь находится жильное месторождение серебряной руды».
О железной руде, только не под городом, а рядом с селом Куйтун сообщал и знаменитый ученый, академик Петербургской академии наук Петр Симон Паллас, который в третьем томе сочинения «Путешествие по разным провинциям российского государства» пишет, как он в апреле 1773 года был в Куйтуне и видел шурфы и самодельные печи для получения железа и их изделия. Паллас далее повествует, что изделия куйтунцев не уступали по качеству их европейским аналогам.
В начале ХХ века православный священник Куйтунской Николаевской церкви Иосиф Барышевцев при церковно-приходской школе создал школьный музей («Забайкальские Епархиальные ведомости», 1904 г., №6, с. 49), где одним из экспонатов была железная руда, найденная им со школьниками у горы Синей (высота 1290 м), которая возвышается за Комушкой (к горе Синей ведет дорога от Медведчиковой пади).
Уже в советские годы месторождения железной руды нашли в достаточном количестве у села Старая Брянь, Мысовска на оз. Байкал и на горе Балбагар (Курбинский горный район). Поэтому тогда встал вопрос о строительстве крупного металлургического комбината в Верхнеудинске или на оз. Байкал. В 1926 году газета «Бурят-Монгольская правда» сообщала, что запасов горы Балбагар хватит на 200 лет при ежегодном производстве 22,5 миллиона пудов. Излишки продукции (рельсы и чугун) предлагалось тогда экспортировать в Японию. Летом 1927 года вновь были произведены исследования месторождения железной руды в районе горы Балбагар. «Бурят-Монгольская правда» (в 1927 г., №240) писала, что «месторождение на глубине одного метра имеет запасы руды до 30 миллионов пудов» и что оно «имеет мировое значение». Однако встал вопрос о топливе для металлургического комбината. Уголь или дрова? Обсуждалось предложение, что местные дрова в 7 раз дешевле, чем добыча каменного угля на Донбассе. «Прибрежная лесополоса вдоль Байкала длиной 250 верст и шириной 10 верст может стать вечным источником топлива для завода».
Все же Госплан СССР по неизвестным нам причинам принял решение не сооружать в Верхнеудинске металлургический комбинат, несмотря на то, что еще в 1912-1913 гг. в районе 26-го разъезда и на правом берегу реки Уды недалеко от тогдашнего аэродрома (сейчас район Стрелки и пр. Автомобилистов) были обнаружены мощные залежи каменного угля. Залежи были настолько мощные, что предполагалось открытие копей. Война 1914 года остановила тогда этот проект («Бурят-Монгольская правда», 1926 г., №68).
Может, тогда, в 1926 году, разработке каменного угля помешал и тот факт, что дача одного бывшего богатого и известного купца Петра Тивуртиевича Трунева (сейчас район станции «Орбита») стала правительственной дачей для членов Бурят-Монгольского ЦИКа и Совнаркома. Тогда, чтобы не вызывать излишнего волнения среди горожан, спецстоловая находилась на правительственной даче, и на обед и ужин высокопоставленные чиновники ездили туда. Но это уже другая история, и об этом расскажем позднее.
Все-таки хорошо, что эти планы не воплотились в жизнь. Ибо не было бы сейчас верхнеберезовской «Рублевки», дацанов, коттеджей в районе «Стрелки»… Как говорят: «Все, что ни делается, все к лучшему»!
