Роброны, фуро, шлафроки, кунтуши, шушуны, фалборы, салопы, курмы… сейчас эти слова для большинства людей не представляют никакого смысла. Хотя это элементы одежды, которую носили жители Верхнеудинска в XIX веке.
6 июня 1810 года верхнеудинский городничий Н.Е.Решетников представил иркутскому гражданскому губернатору Николаю Трескину сведения о городе: «...Горожане одежду носили суконную, китайскую, шелковую, холщовую, «по нынешнему вкусу и по обыкновению предков». В зимнее время одежду носили из меха — беличьего, овечьего и заячьего...».
А верхнеудинский краевед Николай Паршин в 1866 г. писал: «В костюмировке высший слой верхнеудинцев гоняется, по возможности, за модою, хотя и не всегда удачно. Простого класса мужчины летом носят преимущественно халаты и крестьянские шинели, а зимою овчинные шубы, по большей части покрытые (нагольные). Женщины носят платья, летом же более любят сарафаны и курмы ярких цветов. Бе-зобразных накидок, какие когда-то носили в Иркутске, здесь не знают. Накидываются салопами, шубами, коротенькими шубейками и пальтами. На голове женщины носят паколки или повязывают голову платками. Девушки же просто накидываются платками или носят сетки. Как женщины, так и девушки носят две косы и любят украшать волосы натуральными цветами, преимущественно маком. Заплетать волосы в одну косу считается деревенщиной, хотя старухи и косо посматривают на девушек, заплетающих две косы, называя их самокрутками, но молодое поколение не слушает старушек, а только некоторые, когда бывают просватаны, то по необходимости покоряются старине и заплетают одну косу, украшая ее непомерным количеством разноцветных лент. На ней любят носить корольки и янтаря. Браслеты употребляют редко. Некоторые мужчины и женщины носят монгольские залукалья: это симпатическое лекарство от развития руки. Обувь мужчин и женщин обыкновенная: кунгурские сапоги, башмаки, полусапожки, вязанки, а зимою, часто, валенки и унты. Почти у каждого мужчины есть при себе загод, т.е. ганза (коротенькая медная трубка монгольской работы) и кисет с тютюном. Девушек, даже 80-летних, называют уменьшительными именами: Грушенек, Танюшек и пр., а замужних, преимущественно, одними величаньями: Петровна, Егоровна и т.д. Народ здешний не отличается красотою. Все более или менее карымоваты, т.е. смугловаты, что указывает на примесь монгольской и тунгусской крови. Самая речь испрещена монгольскими словами, чистыми или испорченными...».
Врач, помощник областного врачебного инспектора в Чите П.С.Алексеев, будучи в январе 1888 г. на верхнеудинской ярмарке, писал о своих впечатлениях: «Верхнеудинск — город правильно расположенный; он не весь деревянный, как большинство сибирских городов; кирпичные здания разнообразят и как бы оживляют и разукрашивают его в общий вид. По улицам Верхнеудинска при нас расхаживала разноплеменная толпа: встречались буряты, китайцы, «семейские» (раскольники). Буряты в цветных долгополых полных шубах — «тарлыках» и меховых шапках, подвязанных под подбородком, — «малахаях», разъезжали в двуколках, запряженных волами… Контраст с ними составляли «семейские» красавицы; мерною поступью прохаживались эти стройные бабы в чалмообразных головных уборах, в платках, подвязанных под подбородок, в широких, крытых цветною материей шубах, в накидку с рукавами, спускавшимися до земли. Это был не то театральный, не то исторический костюм; среди толпы азиатов женщины эти были величавы, казались русскими боярынями. Евреи в Верхнеудинске совсем не типичны; они не имеют ни тех физиономий, ни того костюма, что в юго-западном крае, в черте оседлости их, — в Сибири они по наружности заурядные сибиряки».
Наступило советское время. Пришла и новая одежда и новая мода, на которую даже обратили внимание дотошные журналисты. В газете «Бурят-Монгольская правда» за 1924 год, в №135 появляется рубрика «Словарь незнакомых слов». Так, в словаре объясняется, что «трусики» — это короткие спортивные штаны и нужно гулять на природе в легком спортивном костюме, трусиках и с бритой головой, а солнечные ванны надо принимать только под присмотром медицинских работников. Служащие чаще всего носили штаны и косоворотки, а на голове была кепка или тюбетейка (по данным переписи, в городе на 1928 год служащих было — 36,2%, рабочих — 24,9%, лиц, работающих самостоятельно, — 26,4%, прочих — 12,5%). На танцы в клубы мужчины ходили со шпорами на сапогах, чтобы привлечь девушек.
